Популизм

(французское слово populismе происходит от латинского populus — народ) — понятие, появившееся в начале XX в., под ним подразумевали тогда французскую литературную школу 20-х гг., считавшую своим принципом реалистическое изображение быта городской и сельской бедноты, плебса, но фактически оказавшуюся одной из разновидностей натурализма. Сейчас этот термин гораздо чаще употребляется в другом смысле: популизм — политологическое понятие, означающее специфические действия политических лидеров и партий, рассчитанные на дешевую популярность, на завоевание быстрой поддержки масс. Появление популизма как устойчивого явления, как новой формы воздействия на массовое сознание при переходе от XIX к XX столетию отнюдь не было случайным. Именно в это время происходит качественный перелом — принципиальное изменение роли сознания в истории: объективные законы начинают пасовать перед сознательной деятельностью масс. Это не осталось незамеченным политикой и политиками. Если сознательные действия масс по силе своего воздействия на ход истории уравниваются с ролью объективных законов, то нужны новые средства мобилизации больших масс людей, способных подчинить их воле и задачам лидера, политика. В рамках этого весьма благоприятного общеисторического фона, объективно способствовавшего широкому распространению популизма, были и другие, более конкретные причины, толкавшие в том же направлении. Прежде всего, следует отметить связанное с быстрым ростом и качественным изменением производительных сил постоянное воспроизведение деклассированных элементов и люмпенизированных масс. Возрастающий потенциал выбитых из колеи и легко поддающихся внешнему воздействию таких слоев, которые в силу неустойчивости и неопределенности положения готовы сложить с себя бремя поиска выхода и поверить его исключительных личных качествах — мудрости, героизме, неподкупности и т.п., которых на самом деле у него может и не быть, но которые желает видеть в нем и приписывает ему масса.харизматическому лидеру, его подкупающим обещаниям, рассчитанным именно на доверчивость подобных масс, был и остается реальной человеческой базой популизма. XX век оказался на редкость богатым крутыми поворотами и изломами (две мировые войны, многочисленные революции, распад колониальных империй и т.п.), что требовало от политиков "быстрого реагирования". Само собой разумеется, что здесь никакой серьезный политический анализ не мог угнаться за ошеломляющими популистскими лозунгами и обещаниями. Важно и то, что связанный со всей обстановкой рост влияния средств массовой информации позволял быстро и многократно трансформировать и усиливать воздействие на массы того или другого лидера, его популистских лозунгов и обещаний. Не последнее значение в росте влияния популизма имело и то, что могущественные силы, сконцентрированные под эгидой государства, если они становились добычей приходивших к власти лидеров-популистов, часто позволяли им выполнять часть своих широковещательных обещаний, чем резко повышалась авторитетность такого харизматического лидера, а вместе с тем умножалась вера в сам популизм (обещание Гитлера дать каждому немцу по автомобилю и выпуск "фольксвагенов", ежегодное снижение Сталиным цен на важнейшие товары народного потребления, хрущевская жилищная программа и т.д. и т.п.). Среди многочисленных отличительных черт популизма (стремление ответить на наиболее насущные вопросы широких масс населения, масштабность популистских обещаний и их эгалитарный характер, броскость формулировок "Лягу на рельсы, если повышу цены" и т.д.) особое место принадлежит непосредственному общению с массами, прямому контакту лидера-популиста с народом, когда даются простые, в чемто ожидаемые массами ответы, прямо называются виновники провала популистских лозунгов, чем реабилитируется сам лидер, взамен невыполненных даются новые обещания и т.д. Всякий раз, когда речь идет о популизме главное внимание обращается на раскрытие присущих популизму методов общения с массами, завоевания дешевой популярности, поддержки населения, но при этом почти ничего не говорится о том, как бороться с популизмом, как противостоять популизму как весьма искусному способу обмана масс. Главное, чего не терпит популизм, это анализа обоснованности выдвигаемых популистами обещаний и показа тех тяжелых последствий, к которым неизбежно ведет популистская политика, как в том случае, если необоснованные популистские обещания будут выполнены, так и тогда, когда обнаружится, что обещания были даны только для завоевания расположения масс, а не для действительного решения насущных вопросов. Чтобы не быть голословным, обратимся к некоторым популистским обещаниям российского руководства. Сначала остановимся на борьбе с привилегиями, а потом на обещании не повышать цены на потребительские товары. Нет надобности распространяться на тот счет, насколько населению нашей страны к середине 80-х гг. опостылела власть партийно-государственной бюрократии с ее привилегиями и беззастенчивой коррупцией. Не будет преувеличением сказать, что многие честные граждане незавидную свою жизнь связывали не с плохой организацией всего производства (в том числе и распределения) в стране, а, в первую очередь, именно с распределением, с теми привилегиями, которыми пользовалась правящая номенклатура. Поэтому призыв Б.Ельцина развернуть широкую борьбу с привилегиями, "отобрать награбленное", хотя и не сулил больших перемен в материальном положении широких масс, был встречен ими с неподдельным энтузиазмом. Популистский смысл призыва не был раскрыт, не было показано, что привилегии — неизбежный спутник государственноадминистративной системы управления. Поэтому, когда демократы пришли к власти и начался настоящий шабаш с "дележом добычи" новыми управляющими, массы были потрясены происходящим. Для элементарно грамотного человека ясно: выйти из тяжелейшей ситуации, в которой находится страна, без экономических жертв со стороны народа (т.е. без повышения цен, снижения жизненного уровня) невозможно. Но стоило в свое время правительству Рыжова заикнуться об этом, а правительству Павлова сделать весьма робкие шаги в этом направлении, как поднялся вселенский шум. Да, бюрократические способы осуществления экономической реформы нужно было критиковать. Но нельзя было заявлять: "Лягу на рельсы, если повышу цены!". Однако такое популистское заявление было сделано, а цены на важнейшие предметы потребления, товары повседневного спроса в результате десятимесячных реформ в России выросли в 50-60 раз и продолжают расти, а заработная плата выросла, в лучшем случае, в 10 раз. Граждане, живущие на заработную плату, стали жить в 56 раз хуже, чем они жили при господстве партийно-государственной бюрократии. Почему же держатся популистские лидеры? По меньшей мере, по двум причинам. Во-первых, средства массовой информации — сегодня самая могущественная общественная сила — прислуживают демократам, скрывают правду от народа. Во-вторых, вопреки заявлениям демократов, основная часть населения страны не желает возврата назад, но пока не видит альтернативной силы, способной гораздо разумнее, чем демократы, провести необходимую экономическую реформу. Но можно не сомневаться, что народ вряд ли смирится с продолжающимся популистским обманом. — Полемика о том, какая демократия нужна и на какую можно рассчитывать, характерна не только для общества, стремящегося установить ее. Этот вопрос включен в постоянный дискурс в условиях уже ставших демократическими систем, но претерпевающих социальные изменения. Классическое определение демократии как "управления, осуществляемого для народа и самим народом", вполне достаточно в качестве начала размышлений о происходящем в США или где-либо еще. Но сразу заметим, для демократии характерно весьма неустойчивое отношение между ее элементами, а точнее — отношение взаимного недоверия. Исторически популизм фигурировал как защитное и корректирующее, а отнюдь не разрушительное или революционное движение. Его суть в восстановлении утраченного. В начале XX в. калифорнийские фермеры, ремесленники, мелкие предприниматели совместно с рабочими выступили против могущественных организаций — банков, железных дорог, корпораций, коррумпированных законодателей и правительственных органов — и заклеймили позором правящую элиту. Их мишенью стали силы зла, которые, злоупотребляя взлелеянными упорством и трудом демократическими и экономическими принципами, захватили контроль над рынком, ценами, законодательством и администрацией и даже судами, причинили вред жизни людей, считавших себя полноправными и независимо мыслящими, но, к сожалению, оказавшимися на самом деле униженными и оскорбленными. Под флагом морали и справедливости началась борьба за жизнь идеалы, личное достоинство. и есть моральная кара за извращение системы. Задачей калифорнийских популистов было вовсе не строительство чего-то нового, а исправление несправедливости, возвращение того, что представлялось принадлежащим им изначально по праву. Безусловно, антиинституциональные и антиэлитарные чувства направлялись представителями элитарных кругов, обделенных в доступе к институциональному контролю, но жаждущих его заполучить... Плодотворный эмпирический подход к изучению мотивов и влияния популизма содержится в анализе плебисцитарного законодательства, прежде всего, общественных инициатив как одной из форм, наиболее распространенных в Калифорнии. Хотя и не все калифорнийские инициативы отличаются чисто популистской природой, тем не менее большая часть их использует популистские настроения. Все они функционально рассчитаны на "народ" как власть, обладающую корректирующей силой... Схемы действий популизма при помощи инициатив можно обнаружить и в делах, касающихся контроля за большим бизнесом, охраны окружающей среды, налоговой надбавки в торговле, а также совершенствования защиты потребителя. Здесь суждение не должно быть скороспелым. Популистские аргументы и решения, которые по сути направлены против эксплуататорской элиты и институтов в целом, нельзя подогнать под жесткое одномерно-идеологическое клише "правое-левое". Политическое влияние популизма имеет консервативный характер в самом общем смысле слова, выражающийся в охране выпестованных традиционных ценностей. Его цели близки не только твердолобым консерваторам. Популистские кампании, возвышающие голос массового недовольства и протеста, невозможно вместить в рамки традиционной партийной принадлежности. Именно таковыми выступают движения за прямой контроль за законодательными органами, ограничение сроков выборных полномочий и переизбраний на официальный пост. Социальные корни и функции популизма придают ему особую значимость, но благодаря устоявшимся демократическим ценностям и комплексности системы управления, этот феномен становится достаточно проблематичным. Исторические основания популизма нужно искать в двойственности реакции людей на кризисы в процессе развития, подрывающие устои жизни периферийной части населения, которая, если и понимает неизбежность реформы "их" общества, то только с позиции традиционных ценностей. интерпретируется в достаточно мягкой форме — как преждевременная попытка поставить корпоративное государство под демократический контроль. Но были и такие толкователи, которые обращали внимание на менее достойные плоды популистского творчества: идеи конспирации, антисемитизма и шовинизма. Ныне популистская риторика, граничащая с расизмом, рассчитана на широкие массы, взбудораженные далеко зашедшими структурными и культурными изменениями. Проблема легитимности популизма представляется вариантом поиска социальной базы реформ и разума. Реформаторы, рационалистически настроенные, полагают, что народ восприимчивый к популистским обращениям, нуждается в воспитании, и они обвиняют популистов в упрощении реальных проблем, т.е. структурных деформаций, требующих структурных реформ. С высоты рациональности популисты видятся жаждущими популярности приверженцами упрощенных решений а они — иррациональны... Тем не менее политическая критика популизма должна занять платформу, усиленную анализом социальных болезней, чреватых взрывным эффектом. И сегодня рационалистические критики популизма должны, наконец, решить для себя проблему — каким образом системную рациональность можно санкционировать и защитить свободным народным выбором, чтобы она стала работающей. Обсуждая проблему легитимации, нужно обратить внимание на технику популистских кампаний. Поскольку политика предполагает легитимацию, то вопрос об источниках финансирования популистских кампаний так же важен, как и сумма затраченных денег (Пожертвования должны быть заявлены, а сообщения о них опубликованы в печати). Вершиной популистской практики является создание службы экспертов по общественным отношениям. Она обнаруживает болевые точки общественной жизни, эмоционально окрашенные политические ценности. Один из наиболее эффективных инструментов в этой работе — прямая связь. При помощи прямой связи можно обратиться к различным общественным кругам без всякого риска попасться на противоположных утверждениях. Различные популистские обращения доходят до общественности не обязательно исповедующей одни и те же взгляды... может быть выделен из сферы массовых чувств, таких как национализм, расизм, этноцентризм, на основе специфики его символических средств мобилизации гнева и обид людей. Он направляет их против институтов власти и элиты, которые, понятно, оторвались от "народа". Функционально популизм можно расценивать в качестве движения, корректирующего, наказывающего, но не революционного. Это, своего рода, моральный курс лечения демократии, а не ее истязание. Нападая, например, на службу социальной защиты и разбухшую бюрократию, популизм лечит преимущественно консервативно. Популистские наладки могут, в известной мере, ослабить интегративные структуры, привести к разъединяющим общество результатам. Сказывается его радение за индивидуальную свободу и мораль в противовес коллективной мысли и согласию, за потребление и в противовес инвестициям. Но популизм сам по себе не способен трансформироваться в рабочую систему, ибо популистские движения обходят молчанием способы реализации желаемого. Демократической системе можно навязать популистские атрибуты, конфликты, но это не означает возникновения нового способа перестройки системы, тем более универсального для всех случаев жизни. Чтобы прервать бесконечную цепь популистских выступлений, вероятно, нужны реформы, позволяющие вовлечь движения, базирующиеся на классах, в организацию и жизнедеятельность всего общества...